Елена Дьякова

Посмертная премьера. Уникальный, кажется, случай. Работу, которой Марк Захаров — ​автор текста и постановщик «Капкана» — ​был занят последние два года жизни, завершили ученики. На сцене — ​весь цвет «Ленкома»: Александр Збруев, Владимир Юматов, Александра Захарова, Дмитрий Певцов, Антон Шагин, Виктор Раков. Действие переходит из наших дней в 1930-е. То время, кажется, и есть капкан. Подстерегающий персонажей — ​и всю страну. В любом случае это спектакль-завещание.

Последняя притча Марка Захарова начинается сценой из новеллы Владимира Сорокина «Красная пирамида»: беспечный юноша-программист и печальный мудрец, эзотерик и маг профессор Зеленин (Владимир Юматов) ждут электричку, рассуждая о таинственном «красном рёве», испускаемом гранитами Красной площади. На неслышных уху частотах «красный рёв» стоит над страной, цепко владеет душами миллионов, расчеловечивая их. Запустил «пирамиду красного рёва» В.И. Ленин. Хватает ее мощи на десятки лет.

В спектакле «Капкан» великий маг Зеленин, не вставая с пыльной станционной лавочки, пробивает коридор во времени для себя, юного программиста и дамы бальзаковского возраста Виктории (Александра Захарова), в которую программист влюблен. Ан ошибается… и вот эти трое смирно сидят в коридоре Лубянки конца 1930-х. За стеной ведет допрос окостеневшей от ужаса Летчицы бравый Следователь (Александр Збруев).

Декорация Мариуса Яцовскиса умна и лаконична. В центре решетчатый коридор тюремного образца. Он подсвечен алым неоном, аналогом «красного рёва». Коридор превращается в губернский вокзал, где зэк-рецидивист Парасевич (Антон Шагин) лихо похищает (в конспиративных высших целях НКВД) чемодан с сибирским золотом. По легкости и блеску вставная новелла с Шагиным, неприметными макинтошами энкавэдэшников и черным лаковым блеском манто роковой фемины, спецагента Медузы, могла бы вписаться и в давние «Двенадцать стульев» Марка Захарова.

Из тюремного коридора выезжает гигантская гипсовая голова Ленина. Ослепительно-белая, как помыслы партии. Черепная крышка откидывается — ​и, аки Афина из головы Зевса, из черепа Ленина является Сталин.

Эффектнейшая сцена открывает сквозную линию «Капкана»: Иосиф Виссарионович присутствует на сцене почти постоянно. В исполнении Дмитрия Певцова он предельно сдержан: энигма с трубкой. Лишь трубка иногда вспыхивает алым, издавая тот же «красный рёв» — ​гудок эшелона.

Поздней осенью 2018 года, в дни своего юбилея, Марк Анатольевич Захаров дал интервью «Новой газете». Увы, одно из последних.

Говорили мы как раз о будущей премьере, об этом спектакле. Режиссерский замысел Захарова начинался с книги Владимира Сорокина «Белый квадрат» (образ «красного рёва» пришел именно оттуда).

Марк Захаров: «Да, начнется с Сорокина. Но к его энергии, к его замечательным сочинениям добавится и что-то мое. И еще очень важная вещь: документальные вставки. Они в определенном смысле будут расшифровкой параллельной реальности. «Параллельная реальность» — ​условное название будущего проекта.

<…> «Красный рёв» — ​замечательный образ. Что-то давящее на нас, с чем мы боремся. Иногда вырываемся, иногда нет. Но в рассказе Сорокина безымянного мудреца, который смиренно ждет электричку и знает тайну «красного рёва», удивляет вот что: наши люди могут оказывать сопротивление даже таким потокам энергии. «Красному рёву». Не всегда успешное — ​но все-таки».

Главная тема «Капкана» — ​не «красный рёв», а именно сопротивление ему. Не подпольная борьба: тут таких нет, тут окостеневшая от страха Летчица в фактурных очках-консервах — ​образ советского народа, тех его героических (действительно героических!) поколений, которые смело входили в чужие столицы, но возвращались в страхе в свою. В сюжете фантасмагории Захарова — ​семь верст до небес, за особую стойкость при расстреле в Коммунарке тут зачисляют в зарубежную резидентуру НКВД, сухогруз «Валерий Чкалов» везет разведчицу в Италию, на палубе ведет инструктаж команды Подполковник (Александр Збруев).

Збруев играет с истинно ленкомовским драйвом и гротеском. Пышная пена демагогии, ложь и страх, полубессмысленные речи ответственных товарищей с тремя классами образования (последняя логика теряется при попытке одолеть длинные слова, все превращается в бессмысленную ораторию «красного рёва») знакомы каждому, кто жил в Стране Советов. Даже в поздней, где штамм ослаб.

Но и в этих условиях люди пытаются остаться людьми. И любить умеют.

Для главных героев эта фантасмагория 1930-х — ​все-таки сон с погонями. Профессор Зеленин в силах вернуть их из героического предвоенного СССР в наше время. Герою Владимира Юматова Марк Анатольевич Захаров отдает последние слова. Свои, авторские слова. Почти завещание. Профессор говорит прямым и жестким текстом о 1930-х. Перечисляет жертв — ​убитых и впрямую, и «особо изощренными методами».

В списке погибших под шквалом «красного рёва» — ​Михоэлс, Булгаков, Мейерхольд, Таиров. И отец народного артиста РФ Александра Збруева.

Зритель «Ленкома» помнит: теми же решетчатыми коридорами, дорогами ГУЛАГа прошли отцы Олега Янковского и самого Марка Захарова.