Роман Должанский.

      Фестиваль театр
В Берлине прошел фестиваль «Театртреффен» — ежегодный смотр десяти наиболее примечательных спектаклей немецкоязычного театрального пространства, поставленных в прошлом году.
Защищаясь от упреков, члены жюри «Театртреффен» — поскольку фестиваль не конкурсный и призов по его итогам не раздают, в качестве жюри здесь выступают критики-эксперты, собирающие афишу, — обычно напоминают, что фестиваль должен представить десятку не «лучших», а «самых примечательных» спектаклей прошлого года. Тем не менее берлинский фестиваль все равно считается главной театральной ассамблеей Германии, Австрии и немецкоязычной части Швейцарии, то есть смотром достижений. Состав жюри год от года меняется, но тренд берлинских театральных встреч последних лет очевиден всем наблюдателям — на столичный фестиваль стали приглашать спектакли не тех, кто составил славу немецкого «режиссерского театра» и известен всему миру, а тех, в ком видят надежду на будущее. «Театртреффен» даже стали называть «смотром молодых талантов» — одни с воодушевлением, другие с иронией.
По тому, что считается «самым примечательным», не всегда можно судить о состоянии всей системы. Но картина приоритетов немецкого театра — традиционно сильного, опирающегося на во многом схожую с российской сеть репертуарных театров — выявляется любопытная. Программа «Театртреффен» была словно обрамлена двумя яркими примерами режиссерских интерпретаций классики: «Три сестры» в постановке Саймона Стоуна из Базельского театра и шиллеровские «Разбойники», сделанные Ульрихом Раше в мюнхенском «Резиденцтеатре». Не обсуждая степень и качество режиссерских интервенций в этих работах, можно сказать, что спектакли такого типа — драматический театр, «замешенный» на высокой литературе, — еще каких-нибудь десять лет назад почти безраздельно царили в афишах «Театртреффен».
Правда, заметим, что восходящая звезда режиссуры Саймон Стоун — австралиец, лишь недавно перебравшийся в Европу. Еще один спектакль в программе сделан Йоханом Симонсом, много работающим в Германии фламандцем. На фламандском же говорят подростки, играющие в спектакле швейцарца Мило Рау «Пять простых историй», — копродукции многих европейских театров и фестивалей, среди которых действительно есть и немецкие. Участвовала в «Театртреффен» и новая работа знаменитой британской группы Forced Entertainment под названием «Настоящая магия» — тоже лишь потому, что в числе продюсеров постановки есть немецкие культурные «инвесторы». Фестиваль словно предлагает заново осмыслить, что такое в современном мире само понятие «национальный театр» — в какой степени оно должно быть связано с языком и одним сообществом, различные представители которого все-таки объединены полем общей сценической истории.
Фестиваль теперь стремится открыть дорогу и тем театрам, которые прежде словно и не присутствовали на театральной карте. В афише нет ни берлинского «Шаубюне», ни венского Бургтеатра, ни цюрихского драматического театра. Зато откуда ни возьмись — театр города Майнца со спектаклем Тома Луца (режиссер из категории «запомните это имя») «Грустные волшебники», бессюжетной и почти бессловесной пантомимой, музыкально-иронической фантазией о превращениях, театральном пространстве и призрачности театральных иллюзий. Оттуда же — бернский «Концерт-театр» с «Разрушением» режиссера Эрсана Мондтага, жесткой историей о потерянном рае, цинизме современников, принявших облик первобытных людей и на визуально изысканном фоне культурного и природного наследия человечества воспроизводящих схемы равнодушного насилия друг над другом.
О корнях сегодняшнего экстремизма говорит и спектакль еще одного прежде «невидимого» театра. «89/90» Лейпцигского драмтеатра, поставленный Клаудией Бауэр по роману Петера Рихтера, посвящен объединению Германии. Тема, очевидно, горячая — после первого из представлений интендант «Берлинер фестшпиле» Томас Оберендер запретил во второй вечер произносить со сцены монолог одного из героев, в котором в уничижительном смысле было использовано слово «негр».
Впрочем, на фоне драматических событий вокруг театра «Фольксбюне» факт политкорректной фестивальной цензуры остался почти незамеченным. Именно в дни «Театртреффен» новый интендант театра на площади Розы Люксембург Крис Деркон представил программу на свой первый сезон — фактически речь идет об уничтожении «Фольксбюне» как репертуарного театра и превращении его в междисциплинарную, мультижанровую фестивальную площадку. И сейчас каждый вечер в «Фольксбюне» превращается в ритуал прощания с великой эпохой Франка Касторфа — спектакли, один за другим, идут в последний раз.
"Pfusch" Герберта Фрича, представлявший «Фольксбюне» в программе «Театртреффен», поставлен именно как прощание — в конце актеры по одному выходят на авансцену и спокойно говорят зрителям «пока». Но до этого они преподносят публике полтора часа чистого, беззаботного театрального наслаждения — экстремальный абсурдистский спектакль-концерт, в котором чертова дюжина пианисток, сыгранных актерами обоего пола и одетых в цветные костюмы с бантиками на головах, превращается в команду комических пловцов и прыгунов в воду, которая создана кучей синих мягких игрушек, «налитых» в огромный провал посреди сцены. Впрочем, спектакль Фрича, вроде бы сознательно бегущий от литературных толкований, очевидно привязан к главной теме последних месяцев: Франк Касторф, говоря о финале своего театра, в сердцах заметил, что если его сменщик со своей программой провалится, то «Фольксбюне» можно будет использовать и как плавательный бассейн.