www.operanews Людмила Яблокова - специальный корреспондент

Музыка Филипа Гласса и его опера «Эхнатон» по многим аспектам не совпадает с традиционным понятием оперы: здесь нет ничего из того, что обычно мы ожидаем от этого жанра. Но все же надо признать – новая постановка Фелима МакДермотта достигает того, что зритель глубоко погружается – через примитивность музыкального полотна, многочисленные повторы, монотонность и «простоту» – во всепоглощающее очарование музицирования. Визуально же – ни одна опера, виденная мною ранее, не была так впечатляюще и красива.

«Виновник» этого в первую очередь – художник по костюмам Кевин Поллард, чьи изумительные, экстраординарные костюмы, которые иначе как произведениями искусства трудно назвать, без сомнения окажутся однажды в музее Виктории и Альберта или же в музее театрального искусства.

В основу созданной в 1983 году трехактной оперы Филипа Гласса легли страницы из жизни фараона Эхнатона (Аменхотеп IV), жившего около 1351-1334 до н. э, который после похорон отца Аменхотепа III (с чего и начинается опера) и сразу же после своей коронации меняет государственную религию, отвергая многочисленных старых богов и сосредотачиваясь исключительно на Боге Солнца. Текст, взятый от первоисточников (в частности, с рельефов основанного им города Амарна, из египетской Книги Мертвых, похоронных текстов из пирамид), спет на языке оригинала, комментарии рассказчика на – английском.

Опера, по сути, пересказывают историю правления фараона Эхнатона от начала правления до 17-го год его режима, когда фараон и его жена Нефертити обитают в мире, созданном их собственным воображением, вместе со своими шестью дочерями. Но новой религии Акэнэтена не удается завладеть умами народных масс, и тогда фараон и его семья, игнорируя протесты толпы, прячутся за стенами дворца.

Однако если вы намерены пополнить, благодаря опере, ваши знания о жизни фараона Эхнатона и Нефертити, то это вряд ли вам удастся. Кстати, мое желание до спектакля ознакомиться с либретто, не увенчалось успехом. Мне не удалось найти его заранее ни на русском, ни даже на английском. Но даже наличие либретто, великодушно напечатанного в программке, не смогло бы помочь в этом.

Спектакль этот по сути – последовательность ритуалов, в которых нас привлекает, в первую очередь, сам акт созерцания. Декорации сцены (сценограф Том Пай), разделённые по горизонтали на несколько уровней, с одной стороны отсылают нас к изображениям египетских богов – пред нами профили, головы богов животных, царственные головные уборы, из тех, что тиражируются на папирусах как непременный сувенир из Египта. С другой стороны, с помощью освещения постановщики предлагают нам один сюрприз за другим: вот, например, сцена, в которой Эхнатона одевают для коронации: от абсолютной наготы до великолепия царственных регалий, и все это подано в сфокусированных, как солнце, лучах света.

Это только один из множества визуальных изысков, в опере их – огромное множество!

Большую часть спектакля на сцене присутствуют жонглеры из группы Gandini Juggling, и в их последовательных, изящных движениях находит некое материалистическое воплощение мистическая сила новой религии Акнэтена. Мы понимаем его увлечение солнцем, мы разделяем его страсть, мы, как и он, не можем оторвать глаз от летающих солнечных шаров.

Все движения актеров на протяжении всех трех актов осуществлялись в замедленном темпе, и эта плавность вполне согласовалась с импульсом музыки, в свою очередь тоже имеющей заниженный тонус. Но тем не менее эффект от этого – поистине магический!

Эта постановка для уха не тяжела. Его можно слушать, но, однако, лучше непременно смотреть!

Да-да, где-то я прочитала что она «для неподготовленного слушателя музыка этой оперы более доступна», чем, например, «Сатьяграха». И это правда - она не раздражает, не вызывает внутреннего сопротивления. Но, как иронично заметил один из моих самых уважаемых экспертов в оперном мире, «а что ж там слушать, под нее (музыку Гласса) – только засыпать!». И он прав, отчасти, чего уж тут кривить душой. Моя коллега слева от меня даже не пыталась бороться с этим наваждением. Ее голова беспомощно завалилась в разные стороны весь первый акт, однако мне ценой усилий удалось справиться с искушением, а затем, когда любопытство окончательно взяло вверх, и дрему – как рукой сняло!

Главную роль в этой постановке исполняет контртенор Энтони Рот Костанцо, голосом «исполнивший» потусторонность, совершенную чистоту и неопределенную странность, однако при этом в его контртеноре явно присутствовала энергия и сила. Он умело поддерживал элегантное, сочное пение Нефертити (меццо-сопрано Эмма Кэррингтон) и пугающее величие королевы Тая (сопрано Ребекка Боттоун): их дуэты и трио – однозначно завораживают, погружая зрителя в теплую дрему и абсолютную релаксацию.

Обаятельная, энергичная Карен Каменсек как дирижер нашла, однако, и лиричность, и поэтичность, и изящную прелесть в достаточно жесткой архитектуре музыки Гласса. Великолепен был, как маленький мужской хор священников, так и большой - люди Египта.

В целом же – трудно не восхититься тем, как великолепно, профессионально, продуманно и мастерски использован был оригинальный материал. Но вот беда – музыка, с ее повторяющимися тремя – иногда пятью нотами, с щемящей нотой, которая как комета, проскальзывает на однообразии музыкального «неба» и затихает, эта музыка, воздействуя во время спектакля, затем исчезла, испарилась, не запомнилась. А великолепие красок, роскошь и богатство костюмов, пышность убранства — в памяти надолго!

Американец Филип Гласс – живой классик минимализма, одного из самых влиятельных музыкальных течений XX века. Написанный в 1983 году «Эхнатон» – заключительная опера его «портретной трилогии», посвященной масштабным персонажам мировой истории, захваченным собственными идеями и повлиявшим с их помощью на человечество. Но если предыдущие части трилогии – легендарный «Эйнштейн на пляже» (1976) и «Сатьяграха» (1979) – рассказывают о жизни и концепциях героев сравнительно недавнего прошлого (соответственно, Альберта Эйнштейна и Махатмы Ганди), то «Эхнатон» отправляет нас на три с половиной тысячи лет назад. Историю древнеегипетского фараона Эхнатона, завороженного богом солнца и пытавшегося ввести культуру поклонения исключительно этому богу в политеистическом Египте, некоторые учёные считают прообразом и предвестником появления авраамических религий. Словно подчеркивая эти связи, Гласс в своей опере смешивает языки: древнеегипетский соседствует с библейским ивритом и языком публики, для которой осуществляется конкретная постановка.

Начав писать оперы в 1970-е, Гласс сумел предложить новый тип организации оперного материала, не опирающийся на арийно-речитативный способ развития сюжета. От сюжета как двигательной силы он в известном смысле вообще отказывается: скажем, при написании «Эйнштейна на пляже», композитор сочинял музыкальные иллюстрации к эскизам, созданным режиссёром Робертом Уилсоном. «Эхнатон», как и другие оперы Гласса, представляет собой последовательность медитативных музыкальных зарисовок, а развитие действия опирается на смену ритма в повторяющихся фразах. В этом движении слышатся одновременно величественность и тревога (любители кино легко узнают во вступлении к «Эхнатону» музыку из «Левиафана» Андрея Звягинцева). Заглавная партия написана для контратенора: в этом нетипичном для современной оперы решении – намёк на хрупкую и, возможно, андрогинную природу Эхнатона, неизменно поражающую исследователей в многочисленных скульптурных изображениях египетского фараона. Эта контрастная высотность становится особенно заметна на фоне отсутствия в оркестре скрипичной секции, делающего мистическое звучание «Эхнатона» еще более густым и мрачным.

Спектакль Фелима Макдермота, перенесенный в Мет из Английской национальной оперы и удостоенный в 2017-м Премии Лоуренса Оливье, способен удивить изысканностью костюмов и общим качеством картинки, но запоминается в первую очередь тем, как синхронно и виртуозно работающие группы актеров визуализируют музыкальный метод Филипа Гласса: повтор и течение, тревога и величественность, кружение и красота.