Олег Вергелис - редактор отдела культуры ZN.UA
Буна" (популярная пьеса Веры Маковей) — фактически первый взрослый спектакль режиссера Давида Петросяна. Сначала ее играли в театральном университете, позже прописку получили в Центре современного искусства "ДАХ".
"Буна" с румынского — "баба", в пьесе Маковей она многим кажется авторитарной. Чтобы глубже понять характер и нрав таких баб, режиссер вместе с единомышленниками поехал на месяц в богатые села, где наблюдал за жизнью сельских жителей и пытался убедить своих актеров, что их персонажи никакие не маски, не роли. Долгое время занимались тренингами, медитацией. А еще один спектакль Петросяна в 2016-м — "Называй меня Питер" по пьесе Яна Фридриха — поставлена в ТЮЗе на Липках. Как говорит режиссер, это дань минувшему детству; это попытка что-то вернуть, что-то вспомнить.
Давид Петросян родился 13 декабря 1991 г. в селе Иджеван (Армения). В Киевском университете им. И.Карпенко-Карого окончил мастерскую В.Судьина. В 2016-м основал театр Practicum.
— В театре меня вообще ничего не держит, — отвечает Давид на первый вопрос ZN.UA. — Потому что когда что-то держит, это не позволяет развязать руки, которые нам завязывают всю жизнь — то в школе, то в университете. Мне предлагают принять участие в телевизионных проектах. Но все это не имеет никакого отношения к пути, который я определил для себя. Этот путь, возможно, медленный, нешумный, это путь, на котором возникает всегда больше трудностей. Например, мы создали свой театр Practicum вместе с группой актеров, окончивших университет. Но с кем-то из них я продолжил работу, а с кем-то это уже невозможно… Вообще театром я раньше никогда не интересовался, он меня интересует лишь как метод диалога.
Не могу сказать, что у меня было много хороших впечатлений от некоторых спектаклей. В основном меня интересуют Тальхаймер и Брук.
Еще в период обучения меня всегда настораживало то, что происходит в театральной среде. Я убедился, что все это не имеет отношения ко мне. И самое главное — к тому, ради чего люди нужны друг другу.
Мне неинтересно, если в театре меня пытаются развлечь, да еще и за деньги. Либо же показать оригинальные формы, претендующие на нечто лучшее, чем просто развлечение. Мне вообще страшно подумать, что я буду играть в соревнование с коллегами по цеху ради восторга зрителя. Это будет уже бизнес, который называет себя искусством.
Мои спектакли 2016 г. — единственное, что я к этому времени успел сделать. Было много попыток поставить еще что-то, но я чувствовал, что начинаю бегать за чем-то, входить в зону блефа...
Думаю, что никакой спектакль и никакая пьеса не могут быть идеальными, ведь все, что создается, — лишь попытка выразить чувства и переживания. Однако есть спектакли, которые помогли мне в личных поисках, один из таких —спектакль Тальхаймера по пьесе Лессинга "Эмилия Галотти", а также спектакль "Часовые на плотине" режиссера Арианы Мнушкиной, еще — "Тевье-Тевель" Сергея Данченко.
Это те отдельные спектакли, которые я бы с удовольствием пересмотрел еще и еще раз. Были режиссеры, работы которых вызвали восторг, такие, например, как Ян Фабр, Варликовский, Остермайер.
Однако позже они мне показались слишком шумными и весьма далекими от той природы, которая меня влечет. Театральную литературу еще в студенческие годы я читал постоянно, много. А вот теперь ее вообще не могу читать! Меня вдохновляет художественная литература. Люблю Гессе, Платонова, Гёте.
Момент вдохновения для меня чрезвычайно важен. Думаю, в нашей театральной школе режиссеры уделяют мало внимания философии, живописи, музыке. Хотя это основа. Спектакль — это результат наших эстетических вкусов. Если их нет, вы либо эпатажный сканировщик, либо ремесленник. Искать нам помогает вдохновение.
Хорошо в украинском театре сегодня как раз то, что именно в нашем театре еще много неизведанного, мало используется культурный потенциал, позволяющий продолжать раскопки в культурной традиции, а именно — в украинской музыке, живописи, философии.
Если молодой режиссер обращает внимание на все то большое, что уже было, это, по крайней мере, позволяет ему не впадать в некоторые сомнительные тенденции, мало чем отличающиеся друг от друга.
Что в украинском театре плохого? Это сложный вопрос. Ибо кому-то что-то кажется хорошим, а другому именно это — злым. Театр, как и бизнес в нашей стране, принадлежит определенной группе людей, которые его приватизировали. И даже если молодой режиссер (очень перспективный) попадает в этот бюрократический мир, он сам незаметно становится таким же бюрократом. А настоящее в искусстве не может рождаться в таких условиях и в таких рамках.
Еще один болезненный вопрос — критика. Критики есть! Но иногда складывается впечатление, что они боятся или не хотят обо всем говорить… Наоборот, нужно критиковать и сравнивать. Это, безусловно, должно быть аргументированно и оправданно.