Эмма Уэллс, Александра Зайцева

Этот материал - часть спецпроекта Би-би-си о деле российского режиссера Кирилла Серебренникова. Мы сделали этот проект таким, чтобы вы могли читать материалы в любой последовательности, с любого места, выбирая то, что важно и интересно именно вам..

Как устроены отношения государства и искусства?
           
            В 2009-2010-х годах, когда президентом России был Дмитрий Медведев, власть объявила курс на модернизацию. Глава государства признавался в своих симпатиях к современному искусству и экспериментальным жанрам, а также говорил о необходимости быть открытым к инновациям.

Проект "Платформа" стал возможен именно благодаря активной поддержке государства. Его утвердил Медведев, а в конце 2011 года специальное постановление правительства подписал премьер-министр Владимир Путин. Государственное финансирование или близость к некоторым чиновникам не накладывали на художников творческих ограничений: к тому временикак "Платформа" начала получать бюджетные деньги, культуру и проект в правительстве курировал Владислав Сурков, который любил современное искусство и, как говорят, симпатизировал режиссеру - а Серебренников, в свою очередь, ставил спектакль по роману "Околоноля", чье авторство приписывают Суркову.

Вместе с тем, авангардные постановки Серебренникова раздражали консервативно настроенную публику. По словам близких к Серебренникову людей, с 2012 года, когда режиссер получил свой театр, в его адрес регулярно поступали запросы от депутатов и консервативных активистов с просьбами провести проверки "Гоголь-центра" и постановок режиссера.

Поводы для жалоб были самыми разными: от мата и обнаженных тел в спектаклях, поставленных на государственные деньги, до финансовых нарушений и гламурных вечеринок в здании "Гоголь-центра", на которых якобы килограммами раздавали черную икру.

Какие выводы нужно сделать после дела "Седьмой студии"?

Собеседники Би-би-си признают, что дело "Седьмой студии" означает изменение отношений между государством и искусством. Атмосферы, существовавшей во времена "Платформы", когда государственные деньги не означали поддержки государственной идеологии, в 2018 году быть уже не может. Теперь власть играет по другим правилам: раз у России стало меньше денег, значит получать их должен тот, кто сумеет уловить государственные настроения.

Елена Ковальская -арт-директор Центра им. Вс. Мийерхорда

         О каких нарушениях может идти речь в случае проекта Серебренникова? Думаю, о самых распространенных нарушениях в России - легальных и серых схемах налоговой оптимизации. Также возможно несовпадение названий мероприятий в техническом задании и в отчете.

Такое происходит довольно часто. Например, художник планирует поставить для твоего проекта спектакль о Второй мировой, а когда полтора года спустя появляется финансирование и начинается постановка, замысел уточняется и "Вторая мировая" сужается, допустим, до "Сталинграда". Прежде в культуре возможна была такая гибкость. Теперь - нет. Любая перемена в техническом задании - будь то название или имя создателя - сегодня ведет к отзыву гранта или субсидии.

Словом, речь в деле "Седьмой студии" может идти об административных правонарушениях. Почему оно квалифицируется как уголовное? Думаю, такова была установка следователей, а у адвокатов, к сожалению, не возникло контакта и общей линии защиты.

Кем бы ни было это дело инспирировано, я вижу "Театральное дело" частью кампании по смене элит в культуре. Поскольку репрессивные возможности у государства не безразмерные, для показательных процессов избираются ключевые фигуры.

Серебренников - ключевая фигура современного театра. Проект "Платформа" - ключевой проект, поскольку объединил театр с другими искусствами - музыкой, танцем, мультимедиа и проч. Когда началось следствие, в свидетелях оказались сотни действующих лиц современного театра.

Мединский отказывался поддерживать Серебренникова и его "Платформу", как только возглавил минкульт. Таковы были слухи, просачивавшиеся из минкульта. В начале 2014 года были вдруг ни с того ни с сего уволены эксперты минкульта, я была среди них. Причем, мы узнали об этом не от минкульта, а из газеты "Культура" Никиты Михалкова, креатурой которого считают Мединского.

Газета обратила внимание на грантовые программы прежнего руководства минкульта и посвятила им разгромный номер. Экспертам приписывали, например, поддержку пьес, развращавших население и пропагандировавших гомосексуализм среди дошкольников. В программной статье главред Елена Ямпольская писала, что, разобравшись с экспертами минкульта, нужно начать разбираться с чиновниками, которые этих экспертов нанимали.

Разумеется, речь шла о руководителе департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Апфельбаум. Не хотела бы преувеличивать роль журналистки в этом деле, она лишь транслятор, передатчик. Но вот, что она передает, цитата: "Логично теперь министерству сделать следующий шаг: избавиться от сотрудников, которые составляли списки предыдущих советов и курировали их работу. Вот взыскать разбазаренные государственные деньги вряд ли удастся. А жаль - стоило бы"

Марина Давыдова - гл. редактор жур. "Театр", куратор проекта "Театральная медиатека" -  " Гоголь-центра"

          Театр как сотрудничал с государством, так и будет с ним сотрудничать, и наивно надеяться, что он может перестать сотрудничать: он у нас на 85-90% существует на государственные деньги.

Это самый зависимый от бюджета, дотационный вид искусства. Идея о том, что русский театр может в связи с какими-то событиями перестать вообще взаимодействовать с государственными структурами - совершенно утопическая. Но такое утверждение будет справедливо не только по отношению к российскому театру - польский или французский театры находятся в не меньшей зависимости от государства.

Марат Гельман - галерист

Вообще культура делается частными лицами. Если вы возьмете любое явление культуры, даже таких монстров как Государственная Третьяковская галерея, то вы выясните, что сначала там было такое частное лицо, Третьяков, а потом появилась "государственная третьяковская". И так везде. Художник, меценат, продюсер - это всё люди.

Однако, сначала на законодательном уровне, а потом на политическом, этого частного человека из культуры начали выдавливать. И это сознательная политика: закон о меценатстве сделан так, что частным лицам финансировать культуру нет никакого стимула и резона, в то время как в других странах законодательная база стимулирует участие частных лиц в культуре, создает пространство для их участия в культуре.

Это такая политика: они боятся частного человека. Потому что когда приходит частный человек с деньгами, приходит частное особое мнение. Так что это не культура оказалась в заложниках, а ее сделали заложником.

Мы должны забыть о культуре и поговорить о сути путинского режима.

Он же принципиально отличается от сталинского тем, что здесь нет тотальных репрессий. А есть знаковые. Знаковые посадки, которые должны подать сигнал. Знаковые убийства, которые должны подать сигнал: убит оппозиционер - это сигнал.

Нет массовых репрессий оппозиционеров, но есть какие-то люди, которые сразу подают сигнал всем остальным, что, например, "политикой заниматься опасно", "бизнес должен быть под властью".

Суть путинского режима - это создание знаковых прецедентов, их максимальное публичное обострение. Все режиссеры теперь должны задуматься: "Кирилл Серебренников не был противником власти. Он не ходил на митинги, и так далее. Теперь следует задуматься, какая степень конформизма должна быть чтобы вы были не под угрозой".

Поэтому здесь берутся такие неочевидные случаи: где-то карта легла, где-то разыгрались интересы. Я не хочу играть в инсайдерскую информацию, но большинство людей говорят, что вот таким начальным стартовым сигналом было все ж таки недовольство фильмом "Ученик" со стороны церкви. Может быть, если б не этот фильм, то, может, нам была бы предъявлена какая-то другая фигура для примера. Но суть путинского режима в том, что вместо масштабных репрессий они выбирают точечные, но очень громкие репрессии. Это демонстрация для остальных.

Конформизм теперь заключается не только в том, чтобы быть лояльным, ходить на мероприятия власти и не ходить на мероприятия оппозиции. Но и в том, какое искусство ты несешь, насколько ты учитываешь те или иные [настроения], возможно, даже во внутренней цензуре. Это, безусловно, огромное изменение в атмосфере.

Валерий Соловей - политолог

Для меня это исключительно культурно-политическая история, не имеющая никакого отношения к экономике и к так называемым "злоупотреблениям". Если это (обналичивание средств в культурных учреждениях для более оперативных закупок, покрытия мелких расходов и снижения налоговой нагрузки — Би-би-си) - обычная практика, то встает вопрос, почему Серебренников вдруг оказался выбран мишенью? И это самое интересное.

Здесь мы, конечно, вступаем в пространство спекуляций. Я не хочу спекулировать на тему того, кто конкретно включил Кирилла Серебренникова в список мишеней, но он оказался в этом списке. Указания на сей счет давались не Следственным комитетом, а, я бы сказал, ключевой силовой инстанцией, которая использует прокуратуру и Следственный комитет как свои инструменты.

Я не знаю, кому Серебренников наступил на хвост, кого он так разозлил. Такие вещи порой происходят, и их причины часто оказываются настолько глубоко личными, что мы даже и вообразить бы себе не могли.

Положительного исхода у этого дела, конечно, быть не может. Вопрос только, какой срок он получит. Может, ему условный дадут, и он окажется счастливее, чем Улюкаев. Может, ему больше повезет, я не знаю. Может, не так он успел насолить. А может - наоборот, решат: а вот мы вам покажем, вот вы боретесь - вот и получайте.

Вадим Журавлев - театральный критик

Это дело представляет собой некий сигнал от власти для интеллигенции, это очевидно. Много раз был шанс это дело закрыть, прекратить и уже насладиться результатом. Но дело продолжается - видимо, оно будет доведено до конца.

До этого года было ощущение, что художники имеют в нашей стране какую-то власть. Но Кириллу вся эта история с поддержкой Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой только помешала, как мы видим.

В советские времена можно было собрать подписи, подключить председателей союзов, и власть решала какие-то вопросы. А сейчас власть наплевала на мнение людей, которые выражают мнение народа, народных артистов. Сколько артистов подписало это письмо с просьбой освободить Кирилла - на все это наплевали. У людей культуры должно быть ощущение, что они никто и не решают никакие вопросы.

Этот год выявил и другую тенденцию. Мы все, интеллигенция, стали еще дальше от народа. Достаточно открыть любой сайт, любую новость про Серебренникова, и почитать, что пишут простые люди, которые никогда не знали, кто он, никогда не ходили на его спектакли. Это страшно. Я снимался у него в короткометражке "Фонограф", он есть у меня в YouTube. И я каждую неделю захожу туда и вычищаю грубые и омерзительные комментарии от народа - "проклятые геи, педофилы" и так далее.

То есть все, что рассказывалось из телевизора, на нас действовало как явление отрицательное, а на людей - как явление положительное. Они во все это поверили.