Ольга Стельмашевская  - корреспондент отдела культуры ZN.UA

           "... но ветер ..." - это притчевых история о встрече, о любви, о расставании, о надежде. На сцене играют трое актеров, но действующих лиц только двое: человек - со всеми своими чувствами, надеждами и конфликтами, и ветер - немой и невидимый, безусловное существование которого - единственная возможная форма диалога с человеком. Спектакль Влада Троицкого - поэтический рассказ, который не привязан к пространству и времени. Медитативное действо отсылает к хрупкой и романтичной стилистике Хаяо Миядзаки.  Декорации созданы из десятков вентиляторов. Музыку образует сочетание шумов сцены и живых барабанов. С помощью видеопроекций создано пространство сказочного сновидения.

Анонсируя одну из своих Гогольfestовских премьер — кинетический спектакль "...но ветер...", — Влад Троицкий сказал, что будет та-ак красиво, прямо дыхание  перехватит! Не обманул. Прошло время, а спектакль не отпускает. Его образы, кинематографическая картинка, шелест пятидесяти вентиляторов, бунинское "легкое дыхание" — держат в плену, стоят перед глазами и навевают "сон золотой" о театре. Как весь фестиваль со своей притчевой основой о современном Вавилоне, так и спектакль "…но ветер" — притча. О жизни, любви, разлуках, войне, горе, и все же — снова жизнь. Откровенно простое сценографическое решение (художник Елена Овраменко) становится стержнем спектакля: сотни метров удивительно тонкого полиэтилена и вентиляторы разных конфигураций рождают образ и персонаж — ветер. Красиво — невероятно! Считывается легко и многосмыслово. Наглядная демонстрация термина "функциональная сценография". Бессловесный рассказ, световые и звуковые акценты, едва проступающие цвета, невесомость людей-актеров каждому из зрителей в зале навеяли что-то свое. Так, что порой и словами не описать.
Мне, например, вспоминались спектакли Роберта Стуруа, картины Чюрлёниса, фильмы Тарковского. Хотя в спектакле не было цитат. Просто эмоционально, какой-то подкорковой памятью образы этих великих возникали именно в течение спектакля. Именно течения, ведь этот ветер заполнил собою все пространство, и зритель, как заколдованный, сидел и слушал его. Ведь именно ветер, по Троицкому, заполняет пустоту мира с самого начала его существования, и именно ветер движет судьбами людей в этом мире. Живой звук барабанов (конечно, кроме шелеста ветра) Андрея Надольского раскладывал спектакль на такты, маленькие коды и большие смыслы. А фоновое аутентичное украинское пение (Маричка Штырбулова) — наверное, единственное, что выдавало украинское происхождение спектакля. Троицкий продолжает свои эксперименты с пространством и способом его заполнения. Модный mapping, без которого уже не обходится ни один актуальный арт-проект, и здесь выгодно и смыслово оправданно работает на экспортность спектакля. Следовательно, "…но ветер" однозначно будет успешным на Западе. Спектакль сделан настолько универсальным и вместе с тем современным языком, что его поймут в любой точке земного шара. Хотя Троицкий сделал даже не спектакль, а эскиз, который будет стоить дороже, чем большое масштабное полотно маслом. Кстати, темы войны, потери, одиночества, грусти, трагичности нашего настоящего — впервые за два с половиной года войны показаны так щемяще, так скупо, а не транспарантно-заполитизированно, и так доходчиво в современном художественном произведении. Один, почти финальный, эпизод спектакля так и просится на видеопленку: когда mappingовые кресты наступают на зрителя, а бессловесные актеры отпускают в зал маленькие кусочки пленки — словно души умерших, и они летят на зрителя, такие невесомые, беззащитные… А потом все вентиляторы выключаются, и ветер исчезает, воздух становится статичным, жизнь замирает… Но в спектакле не зря две женщины и один мужчина (молодые актеры Ольга Пинаева, Екатерина Лукашева и Никита Скоморохов). Ведь жизнь должна продолжаться ради будущего, ради детей. В спектакле — ради маленького приземистого вентилятора, который включает мама, и он начинает дышать, жить. "…но ветер".